Ольга Кувшинова
В чем главная ошибка властей при проведении модернизации
Экономические реформы без либерализации политической системы бессмысленны, считают ученые, но и форсировать ее не стоит: страна должна созреть для демократии
Модернизацию экономики не с того начали: необходимы радикальные институциональные преобразования, в том числе "полноценная политическая демократизация", пишет в докладе для конференции Высшей школы экономики (ВШЭ) ее научный руководитель Евгений Ясин. Его доклад "Сценарии для России на долгосрочную перспективу" - один из главных на конференции и "особое мнение" к разработанному по поручению правительства комплексу реформ "Стратегия-2020", где правовая и политическая сферы остались незатронутыми.
За 20 лет Россия прошла три судьбоносные развилки, сделав выбор между демократизацией и империей, централизованным планированием и рынком, бюрократией и олигархией, пишет Ясин. Последний выбор, сделанный в 2003 г., привел к усилению давления на бизнес, росту политических рисков и в итоге - к снижению деловой активности. Нефтяной бум помогал это снижение компенсировать, обеспечивая до 5 процентных пунктов роста ВВП из ежегодных 7,2-7,3%.
Без дальнейшего финансового подогрева уровень деловой активности может обеспечить экономике лишь 1-3% годового роста.
Этот сценарий означает, что даже через 40 лет подушевой ВВП России будет в 2,5 раза ниже, чем мог бы, и составлять в лучшем случае треть от уровня развитых стран.
Более быстрый рост возможен лишь при повышении деловой активности, убежден Ясин: "Речь идет об обеспечении реального верховенства права, значимом снижении коррупции на основе общественного контроля, самоограничении власти. Короче, о демократизации".
Нужна модернизация институциональная. Тогда ничто не помешает модернизации технологической: лучше всего проблему повышения конкурентоспособности экономики может решить бизнес.
Но пока все идет по первому сценарию, отмечает Ясин. Технологии продолжали обновляться и в годы нефтебума, но в условиях неработающих институтов это "модернизация сверху": инициатором разных действий выступает государство. Рыночный механизм согласования интересов при этом не работает, главным орудием "принуждающей к модернизации" власти становится силовой аппарат, стимулы отдельных игроков осуществляются в обмен на безнаказанность.
Такая модернизация заканчивается стагнацией либо сменой политики. Возможно, вместе с политиками: это "решительная модернизация снизу".
Но к слишком масштабным преобразованиям могут быть не готовы не только старые элиты, но и новые силы: они "окажутся, скорее всего, случайными, ибо не пройдут отбора и обкатки в хотя бы отчасти демократическом процессе". Лучший выход - постепенные, не всегда существенные, но неуклонные институциональные изменения, заключает Ясин.
Путь мелких шажков, конечно, будет "ужасной тягомотиной", но его издержки меньше, а эффективность выше, чем даже при удачной реализации "решительного сценария".
Особенность России, как и всех развивающихся стран, в том, что она пытается перенести оправдавшие себя институты извне. Сначала принимается закон, под который проектируется институт, - в отличие от стран, где закон служил только оформлением уже сложившихся правил, пишет Ясин. "Импортированный" институт может прижиться, а может быть отторгнут или извращен - тогда придется все начинать сначала.
"Трансплантация демократии" - ошибка, ведущая к хаосу, пришел к выводу нобелевский лауреат Дуглас Норт. Ограничение конкуренции - это естественное состояние большинства государств, обеспечивающее им выживаемость за счет усиления элит: такие страны Норт называет обществами с ограниченным доступом к ресурсам (финансам, власти, образованию и т. д.). Правила в таких странах персонифицированы: банки дают кредиты "своим людям" в правительстве, которое поддерживает "своих людей" в бизнесе. При этом законы могут выглядеть копией правил, импортированных из обществ с открытым доступом (развитых демократий), но принуждение к выполнению этих законов в коррумпированных судах превращается в еще один источник ренты "для своих".
Создание рент - это не проблема, а симптом экономического развития, залог которого - ограничение насилия, пишет Норт. В недемократических обществах это может обеспечиваться только договором элит, по которому каждой группе получение ренты выгоднее применения насилия.
Попытки провести дерегулирование, повысить прозрачность и конкурентоспособность, т. е. отменить или ограничить ренты, нередко приводят к обратному - социальным волнениям, всплеску насилия и длительным периодам нестабильности.
Есть три условия мирного, эволюционного перехода к демократии, пришел к выводу Норт: верховенство права элиты признают сначала для себя; обезличенность принятых правил (расстановка сил не меняется из-за того, что у группы сменился лидер); консолидированный контроль над основными силовыми структурами (суды, правоохранительные органы не могут работать в пользу или против одной группы).
Кризис привел к сокращению ренты, и выбор - сделать самому или отобрать у другого - склонился в сторону насилия, что ярко видно по росту давления на бизнес и общество со стороны силовиков, рассуждает директор Института анализа предприятий и рынков ВШЭ Андрей Яковлев. Восстало и общество, ограничение возможностей которого в годы нефтебума нивелировалось ростом доходов. Задача элит - выстроить диалог и новый договор, считает он, иначе реформы - пустая трата ресурсов. Чтобы начинания работали, изменения должны опираться на поддержку элит, согласен профессор РЭШ Константин Сонин.
Декабрьские события показали, что прежние правила игры не устраивают: общество дозрело до более цивилизованных институтов. Культивирование институтов сопровождается длительной борьбой, компромиссами, непоследовательностью - все это придется пройти, считает Ясин. От элит это потребует, помимо способности к диалогу, готовности поделиться властью и, вероятно, понести имиджевые и материальные потери, однако все демократии всегда создавались элитами. "В сущности ... я обращаюсь к элите, - резюмирует Ясин. - Ребята! Это сделаете вы. А то придут другие"