21 декабря состоялся рабочий семинар экспертной группы №4, посвященный анализу практики после принятия Закона о торговле. Доклад «Что изменил Закон о торговле: количественный анализ» представил первый проректор НИУ ВШЭ Вадим Радаев.
Российская розничная торговля вплоть до 2010 г. оставалась одним из самых либерализованных секторов экономики. С принятием Закона о торговле эта ситуация в корне изменилась. Государство ввело регулирование, провозглашая благие цели защиты конкуренции и интересов малого бизнеса. Однако результаты воздействия закона на сектор оказались далеки от декларированных, констатировал докладчик, главные бенефициары нововведений – вовсе не те, кто должны были быть.
В декабре 2009 г. после жарких споров прессе, экспертной среде и Думе, был принят ФЗ-381 «Об основах государственного регулирования торговой деятельности в Российской Федерации». Его ключевыми мерами стали: отмена бонусных платежей, фиксация предельных отсрочек платежа за поставленный товар, ограничение территориальной экспансии торговых сетей и введение государственного регулирования торговых цен на социально значимые товары, т. е. меры, которые трудно отнести к рыночным.
Бенефициарами от принятия закона провозглашались малый и средний бизнес, поставщики и потребители. Закон должен был ограничить рыночную власть и «диктат» крупных торговых сетей. Последние активно сопротивлялись принятию закона. Основной движущей силой кампании в пользу закона выступали крупные производители, прежде всего сельскохозяйственные, интересы которых эффективно лоббировались Минсельхозом, отметил В. Радаев. Поставщикам не нравилось, что за период 2000-х гг. они лишились большой части рыночной власти, которая перешла к активно развивающимся крупным ритейлерам.
Для оценки изменений ситуации до и после принятия Закона, использовались результаты исследования Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ, посвященного отношениям в цепи поставок. Они опираются на данные стандартизованного опроса 512 ритейлеров и поставщиков, проведённого в ноябре-декабре 2010 г. в пяти крупнейших российских городах с сильным распространением сетевой торговли (Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске и Тюмени). Результаты 2010 г. сравниваются с изысканиями 2007 г. со схожей методологией и аналогичной выборкой.
Меры, прописанные в законе, должны были облегчить поставщикам выход на рынок, снизить жесткость договорных требований, уменьшить масштабы применения маркетинговых (производятся поставщиком для размещения и более выгодного позиционирования своего продукта на полочном пространстве ритейлера) и бонусных платежей (выплачиваются поставщиком торговой сети как часть дополнительной прибыли, полученной за счет продаж, превысивших запланированный объем).
Однако ничего этого, по всей видимости, не произошло. Де-юре, требования Закона о торговле большинством участников рынка выполнены. Де-факто, в качестве компенсационных мер со стороны розничных сетей начался перевод маркетинговых вознаграждений в скидки (поставщикам было предложено снижать отпускные цены), а также расширена система штрафов за «снижение качества» и прочие нарушения. Платежи никуда не исчезли, просто расширилась практика заключения отдельных маркетинговых договоров (в соответствии с нормами Закона о торговле).
Участились практики заключения договоров поставки через дочерние структуры (например, через распределительные центры), не подпадающие под действие Закона о торговле, и получение через эти структуры запрещенных вознаграждений. Звучат жалобы на то, что платежи за объем продаж (ретробонусы) хотя и ограничены положенными десятью процентами, но зато стали более распространены, и их начали брать в силу их «узаконенности» даже те, кто раньше этого не делал, отмечается в докладе.
Если говорить об условиях заключения договоров поставки, то Закон не оказал на эту сферу практически никакого влияния. Хотя должен был бы существенно упростить процедуру для поставщиков. Для 75-80% респондентов как из группы поставщиков, так и из группы ритейлеров, условия заключения договоров с 2007 г. не изменились. О том, что стало проще заключать договоры с крупными торговыми сетями, говорят лишь 5% поставщиков, с мелкими торговыми сетями – 15% поставщиков. В то же время 20% поставщиков отметили, что к 2010 г. им стало сложнее работать с крупными сетями (на усиление трудностей в работе с мелкими розничными сетями указали лишь 9% поставщиков).
Интересно, что дополнительные договорные требования остаются широко распространенными практиками. Если взять крупные компании, то с ценовыми скидками имеют дело подавляющая часть участников рынка (88%), в том числе часто – 42%. Еще чаще применяются отсрочки платежей (92%, в том числе, часто – 54%).
Платежи за объем продаж встречаются в договорах у 80% контрагентов (в том числе, часто – 30%), а маркетинговые платежи у 70% контрагентов (в том числе, часто – 24%). Обращает на себя внимание распространенность штрафных санкций, с которыми имеют дело 86% участников рынка (часто – 29%). При этом распространенность дополнительных договорных требований скорее возросла. Доля менеджеров, указывающих на применение отсрочек платежей торговыми сетями и включение ими в договоры маркетинговых платежей, в конце 2010 г. по сравнению с 2007 г. выросла в среднем на 15-20%, а доля тех, кто указывает на применение платежей за объем продаж и штрафных санкций за неисполнение условий договора, выросла на 20-25%5.
Единственное, что почти не изменилось, это распространенность требований о ценовых скидках. Но они уже были распространены в максимальной степени, и по большому счету расти им в этом отношении просто некуда. Распространенность же маркетинговых и бонусных платежей как минимум не снизилась, отмечается в докладе В. Радаева.
Закон, по задумке разработчиков, должен был существенно упростить жизнь малому бизнесу по сравнению с крупным, поставщикам по сравнению с розничными сетями, конечным потребителям по сравнению с чиновниками. В реальности последствия его введения были иными. Проанализировав ответы на прямой вопрос о выигравших и проигравших от введения Закона, В. Радаев пришел к следующим выводам.
Во-первых, только 35% ритейлеров и 19% поставщиков указывают на позитивный эффект от принятия закона для мелких поставщиков, в то время как в отношении крупных поставщиков его отмечают 47% ритейлеров и 42% поставщиков. То же касается и эффекта для розничных сетей: лишь 30% ритейлеров и 22 % поставщиков считают, что от принятия нового закона выиграли мелкие розничные сети. В то же время на получение относительных выгод крупными розничными сетями указывают 41% ритейлеров и 44% поставщиков.
Иными словами, судя по ответам, если кто и выиграл, то скорее крупные участники рынка. Во-вторых, вопреки ожиданиям, при оценке влияния Закона о торговле, фактически не обнаружено значимых преимуществ для поставщиков по сравнению с ритейлерами. Доля ритейлеров, указывающих, что выиграли поставщики, лишь на 5-6% больше, чем доля ритейлеров, считающих, что выиграли они сами. Что же касается поставщиков, они не считают, что выиграли больше, чем ритейлеры (выигрыш для своей группы отмечают даже чуть реже). Таким образом, относительного выигрыша для поставщиков не заметили по большому счету обе стороны рыночного обмена.
В-третьих, судя по оценкам участников рынка, не слишком выиграли и конечные потребители, к интересам которых постоянно апеллировали все участники политического процесса. На то, что Закон о торговле привел к каким-то позитивным последствиям для конечных потребителей, указали только 24% ритейлеров и 22% поставщиков. По крайней мере, потребители выиграли заметно меньше, чем крупные участники рынка с обеих сторон.
В то же время, в значительно большей степени участники рынка убеждены в том, что среди выигравших мы непременно найдем государственных чиновников – на это обратили внимание 40% ритейлеров и 56% поставщиков.
В процессе разработки Закона участвовали многие ведомства, и среди них: Минэкономразвития России, Минсельхоз России, Минпромторг России. Но наиболее важным элементом политической игры стала активизация Федеральной антимонопольной службы России, которая после принятия Закона о торговле превратилось в его главного интерпретатора и контроллера.
С февраля 2010 г., когда закон вступил в силу, ФАС начала репетиционные проверки договоров поставки (без применения санкций), а с 1 августа проверки начались всерьез.
По данным опроса к концу 2010 г. четверть респондентов, включая и ритейлеров, и поставщиков, сообщили о проверках территориальных управлений ФАС в первые полгода после принятия Закона о торговле, при этом 60% «проверенных» получили какие-либо замечания. Так что издержки, вызванные дополнительным контролем со стороны государства, для компаний явно повысились, констатирует В. Радаев.
Проверки зачастую не ограничиваются вынесением замечаний и приводят к судебным разбирательствам, что подтверждается статистикой самой ФАС. С августа 2010 г. (сразу после введения санкций за неисполнение Федерального закона о торговле) по 10 июля 2011 г. территориальными органами ФАС возбуждено 188 дел, что составляет 22% от общего числа дел, возбужденных 76 территориальными управлениями ФАС о нарушении антимонопольного и иного законодательства за этот период. И хотя средние суммы штрафов, наложенных за этот период по результатам рассмотренных дел относительно не велики для крупных компаний, составляя 265 тыс. руб., или 8,8 тыс. долл., с учетом судебных издержек эти суммы могут быть более значительны и ощутимы именно для некрупного бизнеса.
Интересно, что в перспективе средние суммы штрафов могут заметно возрасти. Через год после принятия Закона о торговле был определен итоговый размер санкций за нарушение закона – 5 млн руб., что весьма значительно не только для малых, но и для средних региональных компаний.
В рамках последовавшей за докладом дискуссии выступили старший научный сотрудник РАНХиГС Вадим Новиков, заместитель директора Института анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ Светлана Авдашева, ректор Российской школы частного права Артем Карапетов, руководитель экспертной группы №4, проректор НИУ ВШЭ Андрей Яковлев, исполнительный директор Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ) Илья Белоновский, старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ Тагир Каллимулин, исполнительный директор некоммерческого партнерства "РусБренд" Алексей Поповичев, и другие эксперты.